Константин Чекмарёв

В Астрахань, где она проживала последние годы со своей дочерью, моей тётей Марусей (Мария Константиновна – старшая сестра отца), я полетел на следующий день. Отец в это время (уже второй год) тяжело болел, перенеся инсульт и мы не стали сообщать ему эту печальную весть. Прибыл в город, я к вечеру и появился в доме уже в темноте.

Встретила меня заплаканная пожилая тётя Маруся и сразу провела в единственную комнатку их маленькой квартирки на первом этаже старинного астраханского дома. Несмотря на августовскую уличную жару, в комнате было довольно прохладно, даже как-то зябко, это работал подаренный отцом и им самим вставленный в оконную раму кондиционер. Знакомая по прошлым посещениям комната была погружена в полумрак и только свеча, горящая в изголовье стоящего на столе посреди комнаты гроба с телом бабушки, немного рассеивала эти потёмки.

Бабушка лежала со спокойным выражением на благородном лице как будто спала. Удивительно, но её спокойствие разливалось по комнате и проникало в душу каждого вошедшего. И при жизни она была таким источником спокойствия и мудрого благоразумия. Тётя на своей маленькой кухоньке напоила меня чаем с дороги, поведала события последних дней, расспросила о состоянии отца и обрисовала программу следующего дня.

День похорон обещал быть нелёгким и насыщенным событиями, надо было отдохнуть перед всем этим. По этой причине, мы не стали засиживаться до полуночи, а тут же пошли спать. В маленькой комнатушке мебели было немного и тётя устроила меня на раскладушке около стола с бабушкой. Удивительное дело, присутствие в комнате покойницы совсем не смутило меня, хотя это происходило впервые в моей жизни.

Бабушка была при жизни такая добрая, ласковая и спокойная, так умела в любой ситуации налаживать мир и гармонию, что даже сейчас, лёжа в гробу, она продолжала влиять на нас умиротворяющее. При колеблющемся свете пламени свечи, поёживаясь от непривычного для лета холодка, я незаметно для себя крепко заснул.

Разбудил меня стук в дверь, доносившийся с веранды, которая служила прихожей этой маленькой квартиры на первом этаже. Проснувшаяся раньше меня тётя, открыла и на пороге появилась фигура молодого плотного мужчины, в котором я, спросонья не сразу узнал своего двоюродного племянника Виктора Бекназарова, с которым мы переписывались, но не виделись уже лет 15.Он прилетел из Москвы ночным рейсом, но, по молодости, был бодр и деятелен.

Его отношение к усопшей прабабушке и двоюродной бабушке Марусе было особенно трепетным. В его взращивании с пелёнок, все они, вместе с его мамой (моей двоюродной сестрой Ириной) и бабушкой Раей (старшей сестрой отца) принимали самое активное участие, поскольку в то время и бабушка Шура, и тётя Маруся проживали в Москве.Он попросту не мог себе позволить не отдать последний долг нашей общей прародительнице.

Я и Виктор (он был на 10 лет моложе меня) были единственными родными мужчинами, оставшимися от некогда многочисленного и разветвлённого древа рода Чекмарёвых.

За завтраком, которым нас накормила хлопотливая тётя Маруся, состоялся краткий, но содержательный, мужской совет. А предстояло нам проделать всё что в обстановке больших городов брали на себя специальные организации за очень немалые деньги. По целому ряду причин, мы такими средствами не располагали. Так что рассчитывать на постороннюю помощь не приходилось.

Позавтракав, мы, в сопровождении тётиной знакомой, дребезжащим трамваем отправились на тогдашнюю окраину Астрахани, где располагалось старинное городское кладбище.Около небольшой деревянной церквушки, расположенной на возвышении в середине главной аллеи кладбища мы, найдя маленькую конторку, оформили с помощью тётиной знакомой все необходимые документы. Никаких рабочих поблизости не оказалось и, заполучив на время две лопаты, кайло и лом, сопровождаемые конторщицей, мы пошли на поиски могилы.

Это оказалось непросто. Кладбище было «заселено» плотно и хаотически. Старенькая тётина подруга долго путалась, но, наконец, всё-таки вывела нас в нужное место. За невысокой металлической оградкой посреди площадки 3х3 метра покрытой густой травой, высохшей уже на летнем жарком солнце, стоял каменный памятник, представлявший собой вертикальную массивную стилизованную «кафедру», на наклонной верхней части которой были рельефно изображены лежащие, раскрытая библия и большой массивный резной крест.

Такие или очень похожие на него памятники были видимо традиционным стандартом тех далёких времён и, в обозримом пространстве, среди чахлых кустиков и деревьев, просматривались на других соседних могилах. Доска, закреплённая на фронтальной стенке памятника, сообщала нам, что в сей могиле погребены Сиротины (такова была девичья фамилия нашей усопшей бабушки). Кроме того, надписи с именами и фамилиями были и на боковых вертикальных поверхностях памятника.

За долгие годы в этом месте нашли последний приют многие наши предки по бабушкиной линии. Последнее захоронение (на котором присутствовала старенькая тётина подруга) имело место более 40 лет назад, иначе мы бы не получили разрешения на подзахоронение, таковы были правила. С разрешения служащей кладбища, мы приступили к работе, а она ушла, оставив нас у памятника. Сопровождавшая нас старушка обстоятельно разъяснила нам, что предстоит сделать.

Оказывается, могилу рыть нет необходимости, памятник установлен на крыше расположенного под землёй склепа. Фактически, весь огороженный участок это та самая крыша, присыпанная сверху полуметровым слоем грунта, с вырастающей на нём травой и цветами. Вход в склеп находился перед калиточкой ограды участка, почти на дорожке. Вот до него нам и предстояло добраться, выкопав в этом месте яму, достаточную по размерам для вноса гроба.

Утреннее солнце уже достаточно припекало и, раздевшись до минимального приличия, мы приступили к работе. Смущённая нашим видом, старушка покинула нас и отправилась обратно к дому бабушки на Красной набережной, где в затенённом дворе под аркой должна была состояться краткая, ввиду жары, скромная церемония прощания. Она предупредила нас, что не позднее, как через три часа всё должно быть готово.

Летняя жара навязывала жесткий график процедуры, не оставляя времени на раздумья. Высушенная южным солнцем глинистая кладбищенская почва была подобна крепкому цементному раствору. Кайло и лом, в наших неумелых, пусть и сильных руках, оставляли лишь маленькие лунки в дорожке. Надо было спешить и мы с остервенением начали молотить землю. Наконец удалось, немного взрыхлив наиболее прочный поверхностный слой, углубиться примерно на метр и расширив яму лопатами, мы увидели кирпичную кладку.

Это придало нам силы и вскоре, продвигаясь по сантиметрам вглубь, вдоль обнажавшейся стены склепа, мы создали около неё яму, достаточную для того, чтобы встать в ней в полный рост и пусть с небольшим наклоном, но попытаться внести гроб. Теперь пришлось работать по очереди, спускаясь в яму.

Время приближалось к полудню, солнце уже палило во всю и наши вспотевшие тела покрылись прилипшей пылью. Теперь мы почти ничем не отличались по виду от древнеегипетских рабов на постройке чуда света – пирамиды. Да и сам труд этот мало чем отличался от каторжного, разве только над нашими спинами не свистел подгоняющий кнут надсмотрщика. Очень хотелось пить. Взять с собой воды мы в спешке не догадались.

Пока я ковырялся в яме у стены, Виктор отправился на поиски вожделенной влаги.Оставшись один, я почувствовал, как во мне проснулся дух археолога. Сразу в памяти всплыли недавно прочитанные страницы из книги «Боги, гробницы, учёные» К.В.Керама о работах известных открывателей древних гробниц. Я стал внимательно исследовать очищенную стену склепа. Кладка из крепких, красных, качественных старинных кирпичей была ровной и гладкой и только по цвету скрепляющего раствора, можно было догадаться, что посредине стены имеется проход, заложенный позднее. Вот он то, нам и был нужен.

Острым концом лопаты я прочистил промежутки между кирпичами и пошевелил один в верхнем ряду. Он нехотя и не сразу подался и после изощрённых усилий пополз наружу. И вот он у меня в руках, в стене темнеет зияющая дыра. Она так и тянет заглянуть, но ни фонаря, ни даже свечи, у меня нет, а после яркого солнечного света темнота внутри склепа кажется ещё более кромешной и даже пугающей. Никаких запахов и звуков из отверстия не исходит. Ничего, т.е. совершенно НИ ЧЕ ГО!! И тем не менее!

После недолгих раздумий, начинаю извлекать один за другим остальные кирпичи закрывающие проход. Дыра понемногу увеличивается, и вот уже в неё может пройти голова,немного позднее плечи…Наступает самый важный момент всей процедуры, я, наконец, решаюсь заглянуть внутрь. Скажу сразу – я атеист и совершенно не суеверен, но предстоящее действие, где-то в глубине души меня сильно напрягало. В этом состоянии было всё смешано и первобытный страх наших далёких прародителей, и острое молодое любопытство учёного-исследователя.

Преодолев сомнения и колебания, я наконец, решаюсь и пролезаю в дыру до пояса. Понемногу глаза привыкли к полумраку, моё дыхание и учащённое сердцебиение (единственное, как мне кажется, что нарушало гробовую тишину) приходит в норму.

Подобно Картеру, заглянувшему первым в только что вскрытую гробницу Тутанхамона,я вижу то, что никто (уже более 40 лет) не видел! Из ныне живущих, так уж точно. Но в отличие от известного учёного к чувству первооткрывателя примешивается ещё одно, совершенно необычное чувство, его мало кому из моих современников довелось испытать. Я как бы пришел «в гости» к своим далёким предкам, к родственникам!

Это состояние трудно передать и описать словами. Невольное желание поздороваться и извиниться за неподобающее торжественности события одеяние, вернее - почти полное его отсутствие! По спине и ногам, припекаемым полуденным южным солнцем текут ещё ручейки пота, а голова, грудь и руки покрываются мурашками от ощутимой могильной прохлады (возможно и не только от неё)!И что же я вижу?

Небольшое помещение (2х2м) накрытое сверху сводчатым кирпичным потолком, с которого свисают многочисленные известковые сосульки и паутинки, кирпичные неоштукатуренные стены с беловатыми потёками и пятнами высохшей плесени, пол покрытый слоем пыли со следами обуви, оставленными нашими предшественниками.

Справа и слева вдоль стен штабелями, один на другом уложены гробы, по три штуки с каждой стороны. Гробы как гробы, традиционной формы и отличаются только отделкой. В нижнем ряду, прямо на полу стоят тёмные деревянные, вероятнее всего дубовые, неотделанные (даже неокрашенные) массивные домовины самых первых «поселенцев» этого мрачного обиталища скорби. Согласно надписи на памятнике, это мои прадед и прабабушка Сиротины. К стыду своему, я только гораздо позднее узнал имя прадеда, найдя в семейном архиве его фото.

Звали его Александр Захарович, а вот прабабушкино имя я так и не смог узнать, жаль! Верхние гробы уже более поздние были обтянуты материей три (два справа и один слева средний) красного цвета разных оттенков, а один сверху слева синей. Синий, по всей видимости, был самым последним из них. Красная материя местами уже обветшала и, лопнув, разошлась, открывая потемневшие небрежно оструганные шершавые доски. Традиционным украшением всех были складчатые полоски кружевной белой ткани, зажатые крышками и выступавшие по контуру наружу.

Ткань на верхних наклонных плоскостях слегка припорошена пылью. Но самым удивительным и трогательным был небольшой букетик цветов, лежавший на верхней крышке синего гроба поближе к изголовью. Цветы совершенно высохли, но, при этом, почти сохранили изначальный цвет и форму. Последний подарок ушедшей навсегда женщине!

В том, что внутри этого гроба лежал прах именно женщины, у меня сомнения не возникало.Скорее всего, это была одна из сестёр моей бабушки Шуры. Вот и она присоединится к этой компании совсем скоро…

Из состояния этого углублённого размышления над бренностью нашего земного бытия меня внезапно вывело осторожное прикосновение человеческой руки к моей голой спине, торчащей их пролома в стене склепа. Я невольно вздрогнул всем телом и одним резким движением вылез наружу. Яркий солнечный свет на мгновение ослепил меня и я не сразу разглядел стоящего рядом со мной Виктора.

- «Фу! Ты! Напугал меня!!!» - произнёс я внезапно охрипшим голосом. Виктор и сам понял, что напугал. Извиняясь, он тихим голосом спросил – «Ну! Что там?» Я посторонился, уступая ему место у пролома. Он заглянул внутрь осторожно, не залезая, как я, по пояс. Полученное впечатление отразилось на его мгновенно помрачневшем лице – «Да а а!!» -произнёс он всё тем же почти шепотом.

Только тут я увидел, что мой родственник-напарник посвежел и отмыт от глиняной пыли, выглядит вполне прилично и бодро. Я окончательно вернулся к реальности и вспомнил, что Виктор ходил за водой, жажда мгновенно напомнила о себе. Витя протянул мне небольшой отпотевший алюминиевый бидончик с холодной водой. Я жадно припал к нему и за один приём залпом выпил почти половину. Пока я утолял жажду, напарник рассказал мне, как он нашел кран с водой, напился, помылся и даже получил от дежурной служительницы кладбища этот бидончик и ещё старое ведро и лопаточку – мастерок, которые нам пригодятся, когда надо будет заделывать пролом в стене.

В ведре была вода. Мы набросали в неё куски глины, извлечённые с самого дна ямы, и оставили намокать. Поручив Виктору окончательно подготовить проход и яму к церемонии, я отправился к крану по указанному им направлению. Действительно, около домика дежурной я быстро нашел торчащую из земли трубу, оканчивающуюся медным краном. Земля вокруг трубы была обильно смочена водой и даже стояла небольшая лужица, из которой с жадностью лакала какая-то местная бродячая собака непонятной породы.

Я не стал её прогонять, подождал, пока она напьётся и, приоткрыв кран, набирая в подставленные под струю ладони, наскоро обмыл грязь с тела и пот с лица. Сразу стало гораздо легче. Назад я шел бодрее, обсыхая на ходу, полотенца у нас тоже не было. Когда я уже подходил к месту, меня по дорожке объехал похоронный автобус и остановился впереди, там уже стоял Витя.

Вместе с тётей Марусей, одетой в тёмное, приехали человек 10 родных и знакомых, двое пожилых мужчин и остальные – старушки в возрасте нашей тёти. Водитель открыл заднюю дверь автобуса и мы с Виктором извлекли из него гроб с телом бабушки. Нам помогали ещё двое мужчин. Одного из них я знал по прошлому приезду с отцом. Это он, давал нам свой катер для поездки на рыбалку в дельту Волги, его фамилия была Герасимов, а второй был мне не знаком.

Процедура окончательного прощания была скорой, жара диктовала свои условия. Все были в тёмной одежде, а для пожилых людей это особенно чувствительно. Постояли недолго в молчании у раскрытого гроба, запечатлели в памяти спокойное, умиротворённое, доброе лицо бабушки Шуры. И, закрыв крышку, прихватив её гвоздями, понесли к могиле. Бабушка и при жизни не отличалась полнотой, а перед смертью ещё и похудела, так что нести её нам труда особого не составило. Повозившись немного у входа, мы внесли гроб в склеп.

Я, как самый подготовленный по одежде, вошел в расширенный Виктором проход задом, неся перед собой изножье гроба. Подошвы моих сандалий оставили чёткие следы на пыльном полу погребальной камеры. Было довольно тесно в этом маленьком помещении втроём, но мы с Витей, изловчились и, приподняв повыше, установили гроб поверх трёх, стоявших справа от входа почти под самый свод.

Бабушка Александра Александровна Чекмарева закончила свой земной путь и нашла вечное успокоение в семейном склепе. Покой тебе, добрая бабушка и вечная память! Но! Нет! Покой ещё не настал!

Виктор передал мне довольно толстую восковую свечу и коробок спичек. Я установил её в нише на противоположной входу стене и зажег. Это был не церковный ритуал, как мне потом объяснили, (бабушка, хоть и крещёная, но в бога не верила, отпевания над ней, по её просьбе, не совершалось),свеча, догорая в замурованном помещении, сжигала кислород и тем самым, способствовала созданию необходимой атмосферы в склепе. Мудрая практика, пришедшая из далёкого прошлого.

Кажется всё! Можно приступать к заделке входа. Для этого подготовлены кирпичи и глиняный раствор. Пожилые люди мучительно ждут завершения церемонии, их надо пожалеть. Произнеся про себя, в полной тишине прохладного склепа, последние слова прощания, направляюсь к выходу. На мгновение задерживаюсь напротив упомянутого мною ранее букетика сухих цветов в желании запечатлеть в памяти эту благостную картину…

В этот самый момент за моей спиной происходит нечто, от чего моя атеистическая кровь холодеет в жилах!!! В могильной тишине раздаётся громкий сухой хруст и треск, сопровождаемые звуком, подобным звуку выдоха очень уставшего слона и помещение наполняется мельчайшей пылью!!!Стремительно оборачиваюсь! И вижу…

Стопка гробов под бабушкиным существенно понизилась, за счёт того, что один из средних гробов не выдержал, сломался и просел почти на треть. Доски, удерживаемые тканью обивки, не рассыпались и гроб просто стал более плоским, чем ранее, раздавшись в ширину. Целостность его нарушена не была и из него ничего не выпало. У Ф Ф Ф! Кажется, для одних суток, впечатлений более чем достаточно!!!

Пора наверх, из этого царства мёртвых! Нервы и так на пределе. Выбираюсь наружу, зажмурившись опять от яркого света. Только тут понимаю, что меня бьёт озноб и не только от прохлады подземелья. Прихожу в себя под внимательными взглядами собравшихся. Надо завершать работу.

Быстро, в четыре руки, укладываем на место кирпичи, покрывая их глиняным раствором.Они ложатся на свои места так же ровно. В последнюю щель бросаю взгляд на горящую ровным пламенем свечу и освещаемую её желтоватым светом стену. Всё, склеп замурован до появления нового поселенца. Это будет не так скоро и уж конечно не с моим участием.

Вылезаю наверх из ямы и вдвоём с Виктором, привычно уже работая лопатами, засыпаем её. На дорожке у калиточки остаётся лишь небольшой рыхлый бугорок. Со временем, под дождями он просядет и сровняется, время закроет следы нашего вторжения. Оглядываю в последний раз могилу и памятник. Приехавшие на автобусе провожающие не теряли времени и, как могли, привели в порядок могилу. Площадка внутри ограды очищена от сухой травы и даже подметена. Привезённые цветы и небольшой веночек аккуратно уложены у подножья памятника, там же, установлена фотография бабушки, наклеенная на картонку. Всё прилично и скромно, соответствует событию.

На память приходят слова, выбитые на одном из гранитных памятников, мемориального кладбища в Ленинграде, на которые обратил моё внимание отец во время экскурсии –

- «Не тревожьте, не топчите, Погребенный здесь мой прах. Я ведь здесь навечно дома, Это вы, пока в гостях!»

Надо ехать обратно. Забираю свои вещи и выхожу на дорожку, где стоит наш транспорт, в тени которого, на лёгком ветерке, пожилые люди прячутся от солнца, не решаясь залезть в раскалённое нутро автобуса. Едем обратно.

У домика конторы делаем короткую остановку, возвращаем с благодарностью инструменты,ведро, бидончик. Тётя Маруся передаёт нам свёрток для любезной работницы кладбищенской конторы. В свёртке, ещё тёплом на ощупь, кусок любимого бабушкиного пирога с судаком,это наше поминальное блюдо. Бабушка как истинная астраханка очень любила пироги с рыбой.Женщина с благодарностью принимает наш скромный подарок. Едем по улицам.

Я ехал, как был, просто сложил свою одежду на сидение. Дома надо будет помыться, прежде чем одеть чистое. Смотрю в окно. По улицам идут по своим делам люди, проезжают редкие тогда машины… Город живёт своей обычной жизнью, ему нет дела до того, чем мы занимались в течение этого времени. У всех свои заботы и свои житейские проблемы. Дома уже готов скромный поминальный стол. О нём позаботились те, совсем уж пожилые женщины, которым не по силам было добраться до кладбища и выдержать на жаре утомительную процедуру.

Пока я привожу себя в порядок, люди степенно рассаживаются и проходит, обычная на Руси, церемония застольного поминовения. Очень жаль, что тогда у нас не было магнитофона, не говоря уже о видеокамере. Какие интересные разговоры, рассказы я услышал за этим поминальным столом! Все припоминали давние события, связанные с бабушкой Шурой, вспоминали её добрый нрав, её мудрость, которой она щедро делилась за свою долгую жизнь, со всеми, с кем сводила её судьба. Да! Редкой души человек ушел от нас.

Все в один голос жалели, что не удалось отпраздновать её столетие, к которому готовились не только все присутствовавшие, но даже городские власти того времени. Это было не таким уж частым событием для Астрахани. Но! Всё произошло так, как произошло и ничего тут не изменить!

Уже ближе к полуночи, мой помощник Витя вызвал такси, откланялся и уехал в аэропорт. Он должен был опять лететь ночным рейсом, этого требовала его ответственная работа. Я же, остался ночевать и уехал на следующий день на поезде, оставив грустную старенькую тётю Марусю на перроне вокзала.

Так закончилась долгая земная жизнь моей любимой бабушки Александры Александровны Чекмаревой.  

Содержание

Город Детства.О Родителях

О Дружбе.Бывает ли много друзей...

Система образования.Мысли и сравнения...

И.Сталин.Роль в истории

,,Железная рука,, или способы правления...

О Религии...

Встреча с Алексием Первым

Общество без религии...

Россия.Миролюбивое государство,или...

Продовольственная програма,или химизация всей еды...

Алкоголь,спирт.Универсальная валюта

Шпиономания

О Море...

Океан и Человечество...

Счастье

Город Крымск

Вы можете присоединиться ко мне в социальных сетях

Подпишись.