Леонид , Здравствуйте. Прежде всего, хочу поблагодарить за согласие встретиться и поговорить. Спасибо Большое. Не побоюсь повториться, если скажу, что все мы родом из Детства. Вот с этого прекрасного времени, мы пожалуй и начнём. Каким оно было Ваше Детство? Город Вашего Детства. Каким он Вам запомнился?
Детство у меня было, если так можно выразиться, многослойным. Самым важным слоем, ядром моего детства, была моя бабушка Надежда Николаевна, урождённая Беланишвили - "потопственная дворянка", как выражалась моя прабабка, которая очень плохо говорила по-русски. Бабушка училась в тбилисском Пансионе им. Святой Нины для дворянских детей.
После этого окончила Горийскую учительскую семинарию, где познакомилась с моим дедом Яковом Сергеевичем Андреевым, и вместе с дедом преподавала в Хашури. Судя по тому, что я знаю, ученики её очень любили. Однажды она увидела во дворе слабенького на вид ученика, который ожесточённо лупил другого ученика, намного сильнее и выше его ростом.
Бабушка разняла дерущихся и потребовала, чтобы дравшиеся объяснили ей в чём дело. Оказалось, что сильный сказал слабому, что у "Николай Надеждевича" (так ученики звали мою бабушку) нет швейной машинки. Слабый настолько обиделся за любимую учительницу, что бросился избивать обидчика, который настолько ошалел, что не мог ему дать сдачи.
Моя бабушка была образованным, очень начитанным человеком, говорившем на литературном грузинском языке без малейшего русского акцента и на русском языке без малейшего грузинского акцента. Она добивалась от меня всего, что ей было нужно, но без малейшего насилия надо мной и унижения моей личности.
Она научила меня читать в 5 лет и под её руководством я до 12 лет прочитал бОльшую часть художественной литературы в своей жизни: от Пушкина и Лермонтова до Руставели, от Рабле до Шарля де Костера. Бабушке я благодарен всем хорошим, что во мне есть. Это был необыкновенный человек.
Я родился в Баку в доме, в который до революции представлял собой гостиницу для малосемейных. Здесь я описал историю этого дома, который был вторым слоем моего детства. Во времена моего детства дом населяли люди многих национальностей: азербайджанцы, грузины, горские и европейские евреи, татары, армяне, русские, дагестанцы, греки и т.д.
Это был настоящий (некоммунистический) интернационал. В этом доме я освоил то, что этнопсихика не является выдумкой учёных В этом доме я понял, что нет плохих или хороших наций, а есть хорошие и не совсем хорошие люди. В этом доме люди ругались и мирились по нескольку раз в сутки и очень часто приходили жаловаться к моей бабушке.
Она всех выслушивала, сочувственно поддакивала и той, и другой стороне. Но не было случая, чтобы кто-то обиделся на мою бабушку или сказал о ней что-то плохое. Моя бабушка была необыкновенным человеком и, чем больше я живу на свете, тем лучше я это понимаю.
Третьим слоем моего детства был город Баку, в котором я родился. Баку был необыкновенным городом. Иногда к нам приезжал из Грузии племянник моей бабушки Нодари. Он в то время учился в Тбилисском сельскохозяйственном институте. Мы с ним ходили по городу, и при этом меня немного раздражало то, что Нодари часто останавливался около того или иного дома и подолгу его разглядывал.
Когда я его спрашивал, что такого интересного он увидел, он мне говорил: "Красиво!" То, что Баку - необыкновенно красивый город, с необыкновенно красивой архитектурой, я осознал позднее: когда повзрослел, а главное, когда навсегда покинул родной город. Тогда же я понял, что "бакинец" - это национальность, лишённая национализма.
В этом городе все люди чувствовали себя в первую очередь именно бакинцами, а уж во вторую - евреями, азербайджанцами, русскими. Поэтому, когда в Баку произошли известные события и множество армян покинуло город, я это тяжело переживал. Будучи в Мюнхене, я услышал по радио о событиях в Баку и прилетел к родителям. То, что мне рассказывала сестра, никак не умещалось в моей голове.
Четвёртым слоем моего детства был Тифлис, где мы бывали с бабушкой один - два раза в год. Необыкновенная атмосфера этого города обволакивала меня, как только мы сходили с поезда. Если я Баку помню глазами, то Тбилиси - носом. В шесть часов утра я ходил в пекарню, покупал три горячих шотис-пури и пока добирался до дома, съедал один из них.
Запах горячего тбилисского хлеба был и остаётся для меня лучшим запахом в моей жизни. Никогда и нигде я не ел такого ароматного и вкусного хлеба. В Баку выпекали очень вкусный чурек, необыкновенно вкусные лепёшки пекут в Ташкенте. Но для меня вкус и аромат шотис-пури моего детства остаётся непревзойдённым.
Вообще тбилисские запахи во времена моего детства обладали удивительной выразительностью. Утром улицы пахли горелыми дровами. По-особому пахла Кура. Пахли веранды домов, причём почти у каждого дома запах имел свой оттенок. Невероятно красиво пахли "Воды Логидзе" на Руставели. По-особому пах тбилисский рынок. Даже киндза пахла не так, как в других городах.
Там жила Катя - младшая сестра моей бабушки - с семьёй. У них мы останавливались. Иногда меня забрасывали к ним на некоторое время. В этой семье я себя чувствовал, как дома. На Плехановском жила сводная сестра моей бабушки Елена. Её брат - Гиго - был большим весельчаком. Жена у него была русская по имени Настя. Когда его приглашали в гости, он спрашивал: "С НастОм с гитарОм?"
Он любил рассказывать анекдоты. Если кто-то рассказывал несмешной анекдот, то лицо его принимало очень серьёзный и озабоченный вид, он наклонялся к рассказчику и говорил: "Ви, пожалуйста, снова расскажите, и в том месте, где нужно хохотать, тихонько дерните меня за рукав.
Ещё одним родственником, которого я очень любил, был бабушкин племянник Леван Гачава. Леван был судьёй всесоюзной категории по гимнастике и завкафедрой физкультуры в Грузинской Академии художеств. Когда он к нам приезжал, то первым делом делал стойку на столе. Я брал с него пример и долгое время делал стойку на всех столах, за которыми меня приглашали посидеть.
Леван был очень энергичным мужчиной, красиво хохотал, обнажая свои золотые зубы, которых у него был полон рот. Кажется у него не было ни одного зуба, не покрытого золотом. Он мне очень нравился своей решительностью, готовностью в любой момент произвести какое-то неожиданное действие.
Однажды, когда мы отдыхали в деревне, он приехал к нам на пару дней и я хорошо помню, как он тихо сказал бабушке: "Фиалки начинают срывать!". Он вышел из поезда и увидел на станции, что среди портретов членов политбюро отсутствует портрет Берия ("ия" по-грузински фиалка). Леван замечал любую мелочь.
Пятым слоем моего детства была грузинская деревня. Каждое лето мы снимали дачу в Грузии: в Квишхетах, Коджори, Манглиси, Цителикалаки . Хотя я родился и рос у моря, но плавать я научился в мелководной речке Алгетка в Манглиси. Чаще всего мы жили в селе Лихи, расположенном перед первым тоннелем по дороге к морю.
В этом селе у нас была семейная дача, о происхождении которой я написал здесь. Когда мы приезжали на дачу, бабушка первым делом покупала ящик вина: тибаани, гурджаани, саперави - сорт вина не имел большого значения. Бабушка верила в то, что вино является самым ценным продуктом питания, в том числе и детского питания. Она рассказывала, что когда у них дома не было еды, то мать крошила хлеб в вино и дети хлебали эту тюрю.
Моей обязанностью было ходить на базар по субботам и воскресеньям и закупать продукты. Так я выучил названия всех продуктов питания по-грузински. Я подходил к продавцу, спрашивал сколько стоит то или иное, например, "ВАшли рОгора?" (сколько стоят яблоки), потом отходил к другому продавцу и через некоторое время возвращался к первому, задавая тот же вопрос: "Вашли рогора?"
На этот раз продавец в подавляющем числе случаев называл более низкую цену: деревенские рынки были маленькие и продавец видел, что я приценивался к яблокам в другом месте. Я был человеком застенчивым, непосредственно торговаться стеснялся, а этот изобретённый мною приём использовал с большой эффективностью.
На рынке я покупал цыплят, мы их привязывали во дворе и готовили из них еду всю неделю. Еду готовили во дворе на очаге. Сбор сухих веток тоже был моей обязанностью. Еда, приготовленная на очаге, была почему-то намного вкуснее, приготовленной на газовой или электроплитке.
Для изучения иностранных языков нужны особые способности или же крепкое мозолистое сидение, а также умение сосредотачиваться. Ничем этим я не обладаю. На нескольких языках говорю на уровне "твоя-моя". Сейчас я понимаю, что я не выучил грузинский потому, что понятия никакого не имел о грамматике и бабушка моя почему-то меня этому не учила.
У меня есть несколько объяснений, но эти гипотезы я здесь приводить не буду. О том, что я не знаю грузинского, я особенно сильно жалею сейчас, когда мне очень бы хотелось читать о событиях в Грузии на грузинском. Сестра мне много лет назад прислала самоучитель грузинского языка. Я куда-то засунул эту книгу и найти её не могу.
С местными детьми я находил общий язык без всяких проблем. До сих пор помню считалки, которые мы использовали в играх. "Ичило бИчило шрОшано грИтило Алхо мАлхо чИт магнАхо чЕми пЕсви пЕсма дУки Аджек мАджек нЕпев чАджек" или "Алазани дидия шик бебери хкидия..."
Однажды (не помню где это было) бабушка вместе со мной зашла к соседу. Они о чём-то говорили и бабушка сказала, что я по-грузински не понимаю. Меня это задело. Невдалеке в небольшом загончике гуляла свинья, и я громко выдал экспромтом: "Хоро, хоро, сад мидихаро!" (свинья, свинья, куда направляешься?).
А потом произнёс выражение, которое трудно даётся не грузинам "БакАкы цхалшИ кИкинебс" (лягушка квакает в воде), и победно посмотрел на взрослых. Сосед поглядел на меня с улыбкой и интересом, а бабушка что-то ему сказала такое, чего я не понял.
Природа Грузии была для меня удивительной. Кроме Грузии я бывал в азербайджанских селениях, в городах Минеральных вод, в Сочи. В 12-тилетнем возрасте был в "Артеке" в Крыму. Здесь же в Грузии всё было очень необычно. В рощах, окружающих села, росла дикая груша (панта), необыкновенно вкусная в начале осени, кусты ткемали - мелкой, очень кислой около косточки сливы, кизила, ежевики (маквала), лавровишни, лесного ореха, шиповника.
В сёлах, как правило, были ничейные тутовые и ореховые деревья. Как-то бабушка мне рассказывала, что в Грузии одно время был голод (кажется после прихода большевиков) и кинтошки продавали колбасу из собачьего мяса, зазывая покупателей: "Покупайте, покупайте, свежая, только вчера лаяла!" Может быть это был анекдот. Не знаю. Но помню, что я спросил у бабушки, как можно голодать в Грузии, когда вокруг столько еды, на что бабушка ничего не ответила. Только улыбнулась.
Я мог бы много рассказывать про природу Грузии. Например, нигде никогда я не видел такого количества светлячков (цицинатела по-грузински). Заросли кустарника, покрывавшие холмы, были какие-то особо грузинские. Помню свои первые стихи я сочинил в Лихи: "за полотном шакалы плачут и роща шепчет на ветру, и месяц, съёжившись в калачик, заделал в облаке дыру". Стихи сочинять я бросил быстро. Но это были первые стихи. Я итак сильно по-моему растянул ответ на первый вопрос, поэтому закругляюсь.
В заключение хочу несколько слов сказать о людях. В городе я общался в основном с родственниками, которые относились ко мне со всех душой и внимательностью. В деревнях же я общался с самыми разными людьми. Такую высокую концентрацию хороших (с моей точки зрения, разумеется) людей я не встречал нигде. Только лишь в Америке, куда мы перебрались 17 лет назад. Я думаю у меня не хватит литературного таланта обобщить описание людей, которых я каждый день наблюдал.
Я помню грузинские сёла первых послевоенных лет. Помню рассказы местных жителей. Монстр всех времён и народов нанёс огромный урон Грузии, не только убив многих лучших представителей грузинской нации, но и тем, что поставил сельских людей на грань выживания. С крестьян драли идиотские налоги за всё: фруктовые деревья, коров, кур.
У нашей хозяйки Нуцы была тощая коровёнка, которая с большим трудом давала небольшую кастрюльку молока. Нуца делала из него сыр. Из кукурузной муки пекла мчади (особый вид фантастической вкусноты лепёшек, которые готовятся без масла и соли) и варила лобио. Если добавить сюда немного зелени, которая росла во дворе, то этим практически исчерпывался набор того, чем питались крестьяне.
Словом, жизнь у людей была очень и очень нелёгкой. Но люди не озлоблялись. Они сохраняли душевность в отношении к соседям, я уже не говорю о приезжих людях. Нуца и её столетний муж Лексо жили на уровне нищенства. У них был один и тот же набор одежды, спали они без простыней. Но в шкафу всегда хранился набор накрахмаленного постельного белья, предназначенного для гостей.
В заключение хочу сказать, что деревенские люди в Грузии в значительной степени сформировали меня, как личность. В первую очередь тем, что всю свою дальнейшую жизнь я относился к новым, незнакомым мне людям, как к потенциально большим друзьям. Это может показаться надуманным, но я-то хорошо знаю, откуда ко мне пришло это качество, которое я в себе очень ценю.
То, что для меня значило это качество, станет понятным, если я скажу, что прожил жизнь невероятно нахальным образом: умудрился практически ничего не делать из того, что мне не нравилось. На тему своих детских и школьных лет я написал несколько рассказов. Вот один из них.
Краткое содержание беседы
Город Детства
О Родителях
Образование
Почему Россия не может выйти из постоянных кризисов…
Сейсмологическое оружие, климатические войны и о многом другом
Роль личности в истории
Невозможность человечества обеспечить себя пищей…
Роль Китая в современном мире. Тихая экспансия и расширение границ.
Братья наши меньшие.
О моде и не только…
Смертная казнь. За и против.
О незыблемости границ.
Немного о Америке…
Есть ли жизнь на Марсе? Одиноки ли мы во Вселенной…
К чему придёт наша цивилизация...
Вы можете присоединиться ко мне в социальных сетях
