Леонид Западенко

Конец 50-х годов. Эвакобаза Артека

Основное отличие Артека от всех других пионерских лагерей страны заключалось в том, что он функционировал круглогодично. Его работа была налажена по четкому распорядку, как на серьёзном предприятии. Собственно таковым он и являлся. И почти каждый день был расписан с утра до вечера. Армейский подход прослеживался буквально во всём.

На эвакобазе, которая являлась предварительным лагерем, все прибывшие проходили всесторонний медосмотр. Затем следовала санобработка (баня, стрижка). После этого выдавалась единая форма и все становились одинаковыми, как солдаты. Форма была довольно простая: спортивные тапочки, тёмные трусы-шорты, белая рубашка с красным галстуком и обязательная белая панамка. Тёплая или походная одежда и обувь выдавались при необходимости уже в лагере.

Мальчики это переодевание в единую форму переносили сравнительно легко, чего нельзя сказать о девочках. Для некоторых из них, это переоблачение было сильным стрессом. Их стремление хоть как-то выделиться из общей массы принимало порой смешные формы (складки на блузке, по-особому загнутые поля панамки или необычным узлом повязанный галстук…). Никто не должен был отличаться от общей массы. Для этого часто по разным поводам проводились построения и хождение строем. В строю любые отличия особенно заметны.

Уже было проведено распределение в конкретный лагерь Наш лагерь назывался «Горный» Были сформированы отряды. По возрасту меня включили во второй. К каждому отряду были прикреплены свои вожатые и воспитатели, которые сразу же начали свою работу. Первое и, по-видимому, самое главное, как в любой армии, нас учили ходить строем. Да не просто строем, а с песнями и т.н. речёвками. Разучивание проводилось прямо на ходу.

«Кто шагает дружно в ряд? пионерский наш отряд!»

«Это чей там смех весёлый? Чьи глаза огнём горят?

Это смена комсомола пионерский наш отряд!»

«Будь готов! - Всегда готов! Будь здоров! - Всегда здоров!

Бодрые, весёлые всегда мы тут как тут. Ленинцы артековцы, артековцы идут!!!»

Речёвки сменялись песнями.

Есть местечко в Крыму

Ото всюду к нему

Пионеры стремятся гурьбой

Сзади горы и лес

Сверху купол небес

А внизу неумолчный прибой

Поднятие флага. Туман Аюдага.

Тебя наш любимый Артек

И крымские зори и Чёрное море

Мы вас не забудем вовек.

На следующий день мы сели в автобусы и отправились в путь до главной нашей цели – Артека.

Каждый отряд ехал в своём автобусе с воспитателем и пионервожатым. Путь был не ближний больше двухсот километров. Сначала дорога была хорошая. Потом начались горы и колонна автобусов, сопровождаемая милицией, с трудом выехала на Ангарский перевал. Вот тут в просвет между горами я впервые увидел Чёрное море. После перевала автобусы, сделав короткую санитарную остановку у Кутузовского фонтана, побежали вниз к Алуште.

Горы расступались, а море становилось всё больше и больше. Какое же оно красивое и огромное, до самого горизонта. Его лазурная синева, искрящаяся солнечными бликами, гипнотизировала и манила. Вдоль дороги росла сочная субтропическая растительность. Особенно привлекали взгляд не виденные мною ранее кипарисы. В открытые окна автобуса врывались незнакомые южные запахи.

После Алушты начался сложный серпантин, которым, в те времена, славились дороги южного берега Крыма. По команде вожатого, были закрыты все окна по левому борту автобуса. Дорога была узкая и очень извилистая. Встречные машины расходились на предельно малом расстоянии. Длинные крутые подъемы сменялись не менее длинными спусками.

С одной стороны мелькали деревья и участки голой скалы, а с другой обрыв и панорама моря. Как ни старался водитель ехать плавно, но нас мотало от борта к борту. Некоторым из пионеров (особенно пионерок), от всего этого было не по себе. Кое-кому становилось просто дурно. На лицо были все типичные признаки морской болезни.

Чтобы как-то отвлечь нас от дороги вожатый заставлял нас петь бодрые пионерские песни, громко дружным хором выкрикивать разученные на эвакобазе речёвки. Когда мы уставали петь, вожатый громко рассказывал всякие артековские и крымские истории. Он показывал на какой-нибудь приметный объект за окном, называл его, а потом излагал легенду, связанную с этим местом.Я слушал его с неослабным вниманием и разглядывал панорамы и виды, открывающиеся за окнами автобуса.

Наш вожатый

Мне определённо понравился наш пионервожатый. Его рассказы я готов был слушать без конца. Как же нам повезло с вожатым!

Долгая утомительная дорога кончилась. Автобус въехал на территорию лагеря Артек. Мы оказались в густом тенистом красивом парке перед невысоким белокаменным домом на ступенях крыльца, которого нас, в полном составе, встречала администрация.

По взмаху руки вожатого мы нестройным, усталым хором выкрикнули, заученное в автобусе, артековское приветствие – «Всем! Всем! Добрый день!!!».

Традиция приветствия в Артеке была возведена в ранг ритуала. Сколько бы раз в течение дня пионер не повстречал взрослого, он должен был произнести священное заклинание – «Доброе утро!» - это утром, «Добрый день!» - днём, и «Добрый вечер!» - соответственно вечером. Если отряд шел строем, то фраза произносилась хором.

Если навстречу шла группа или другой отряд то хор звучал, не сбивая строя, в такт шагам - «Всем! Всем! Добрый день!!!». Это так усвоилось за время пребывания в лагере, что наверное спустя годы можно узнать бывшего артековца по приветствию - «Добрый день!» вместо - «Здравствуйте!» И уж конечно «не наш», человек, бросающий на ходу – «Привет!», даже не взглянув в глаза встречному.

Корпус лагеря «Горный»   конец 50-х годов

Директор лагеря произнёс перед строем вновь прибывших короткую речь и нас развели по отрядным помещениям.Мальчиков из первого и второго отрядов поместили на большой крытойтерассе,комнаты для девочек и младших пионеров находились внутри здания.Там же находилась и столовая.

Лагерь «Горный» находился у подножия горы Аю Даг (Медведь-горы) - символа Артека,так что за деревьями и зеленью море плохо было видно.Однако его далекий шум и запах сопровождал нас все время.Зато рядом с лагерем находилась гора .

Вожатый объяснил нам, что от Аюдага до пляжа на берегу моря, располагается территория всех лагерей Артека. Скала начинающаяся прямо из моря, называется Генуэзская (потому что на ней стоит генуэзская крепость). Она отделяет Артек от курортного посёлка Гурзуф. В море, на достаточном отдалении от берега находились две стоящие рядом громадные скалы, которые назывались Адалары.

Между Аю-Дагом и одним из лагерей на берегу моря был виден скалистый мыс, рядом с которым на берегу возвышалось красивое белое здание похожее на дворец. Это здание красивой архитектуры, как сказал вожатый, раньше назывался курорт Суук-Су,. А скалистый мыс над морем называется Шаляпинской скалой (говорят, что он пел с этого мыса).

По предложению вожатого мы распределили между собой кровати и, построившись, пошли в столовую, где нас ждал первый праздничный артековский обед.. По дороге вожатый сказал что на территории лагеря есть много всяких животных и птиц. Олени, ёжики, даже дикобраз, а так же желтопузики (это такие безногие ящерицы по виду похожие на змей), обычные ящерицы и много других южных животных и тварей. Павлинов не одна пара. Живут они в Артеке давно и только благодаря тому, что их никто не обижает.

«Я надеюсь, что никому из вас не придёт в голову обижать ёжика или выдёргивать перо из павлина. До сих пор этого не происходило. Надеюсь и с вашим приездом такого не случится» - сказал вожатый.

Мы молча согласились и строем вошли в столовую. Обед действительно был праздничный, даже компот был из абрикосов которорый до этого я никогда не пробовал. На столах стояли вазы с виноградом и яблоками. Всё было приготовлено для нас. Излишне говорить, что всё это было съедено в самое короткое время. Даже не смотря на то, что некоторые, укачанные по дороге пионеры, ещё не совсем отошли от морской болезни.

После обеда по установленному в пионерских лагерях распорядку следовал тихий час, который в Артеке именовался «абсолют» в том смысле, что должна соблюдаться абсолютная тишина. Тишина, конечно, была не совсем полная. Легкий морской ветерок качал вершинки кипарисов

Из кустов перед террасой лагеря доносился стрекот кузнечиков и цикад. Мысли мои стали путаться и я быстро уснул .

Разбудили нас громкие и чистые звуки пионерского горнаС этого первого сигнала и вплоть до конца смены вся наша жизнь протекала по сигналам горна, и каждый раз горнист был новый. По заведённому правилу, каждый артековец должен был овладеть искусством подачи сигналов горном и барабаном, сдав при этом специальный зачёт.

После подъема и полдника состоявшего из какао и печенья была экскурсия по территории нашего лагеря. Нам показали все основные достопримечательности и объяснили назначение отдельных помещений .Стало немного грустно. Почему во всей стране не может быть, так как в Артеке. Неужели остальные ребята не могут получить такие же условия для своего детства? Оно ведь так быстро проходит!

Во главе с вожатым мы пошли на Генуэзскую скалу. Сверху открывался прекрасный вид на Гурзуф и продолжающееся за ним побережье Крыма. Вожатый рассказал нам о посёлке. Отдельно он коснулся истории с посещением Гурзуфа А.С.Пушкиным и показал на утёс, который с тех пор называется Пушкинский.

«Помните?»

«Прощай свободная стихия!

В последний раз передо мной

Ты катишь волны голубые

И блещешь гордою красой…»

– процитировал он.

Так вот это происходило здесь на этой скале. Затаив дыхание, мы во все глаза смотрели по сторонам. Нас окружала сама история.

Со смотровой площадки мы, пройдя по каменному карнизу, оказались у входа в тоннель, вырубленный в скале по направлению к морю. Ведомые нашим экскурсоводом, мы вошли в него и, пройдя метров сорок, оказались у большого проёма, выходящего над морем наружу. В проёме было установлено ограждение, как на балконе.

Высота этого балкона над морем была около тридцати метров. С него открывался прекрасный вид на окружающее морское пространство. Это место в глубокой древности служило наблюдательным пунктом для генуэзцев – обитателей крепости. Позднее я убедился, что Крым изобиловал такими историческими местами. В нём всё дышало легендами древней истории.

По той же тропе мы спустились вниз на территорию лагеря.Она оказалась не такой уж большой. Через пятнадцать минут мы оказались у конца галечного пляжа. Дальше начиналась, как бы нейтральная, территория - «Дикий пляж», на который, при желании, могли приходить жители Гурзуфа. Пионерам лагеря посещать этот пляж запрещалось. На диком пляже, покрытом огромными камнями, были небольшие участки, усыпанные мелким галечником.

На них и размещались немногочисленные посетители из числа местных жителей и отдыхающих. Наш отряд, проходя мимо, поприветствовал отдыхающих нашим артековским – «Всем! Всем! Добрый день!» В ответ на это, лица людей расцвели улыбками. И в дальнейшем я не раз замечал, как теплеют улыбками лица встречающих нас людей. А мамы, наклоняясь к своим чадам, начинают вести воспитательную работу, указывая на нас пальцем. Не трудно угадать, что говорилось - «Вот будешь вести себя хорошо и учиться на одни пятёрки тогда ты поедешь в Артек!»

Миновав дикий пляж и поднявшись на высокий берег, мы оказались на поле стадиона. Стадион был большой, но без футбольного поля посредине. Вместо этого там были три площадки: баскетбольная волейбольная и ещё одна такая же, но без сетки. Вокруг беговые дорожки ямы для прыжков и метательные площадки

Полюбовавшись стадионом, мы вернулись в лагерь. Горнист уже сыграл сигнал сбора к столовой – «Бе-ри лож-ку бе-ри хлеб и са-ди-ся за о-бед!» Речь шла об ужине, но сигнал от этого не изменялся.

Ужин был обычный, не праздничный, но тоже очень вкусный, хотя и лёгкий. Когда мы сидели за столами, вошла старшая пионервожатая и объявила, что после ужина общий сбор на лагерной линейке.

Построение на лагерной линейке это тоже особый Артековский ритуал. Каждый день в лагере начинался и оканчивался линейкой. По особым случаям общий сбор проводился и среди дня.

Утром на мачте поднимался флаг и окрестности оглашал многоголосый хор

– «Всем! Всем! Доброе утро!!»

Вечером флаг спускали и над морем разносилось

– «Всем! Всем! Спокойной ночи!!»

На этот раз всё было проще. Флага на мачте ещё не было. Торжественное открытие лагерной смены должно будет состояться только завтра. Состоялось нечто вроде репетиции завтрашней утренней линейки. Рапорты председателей отрядов, которых назначили ещё на эвакобазе.

Старшая вожатая подробно рассказала нам, как будет происходить церемония открытия. Что и по какому сигналу мы должны хором выкрикивать. Когда отдавать пионерский салют и как маршировать мимо трибуны, на которой будут гости. Гостей будет много: не считая местной лагерной администрации, будет представитель главной дирекции Артека, секретарь парткома Гурзуфа, уполномоченный ЦК ВЛКСМ и ещё много других важных лиц. Мы должны не ударить в грязь лицом перед этими гостями и достойно принять эстафету артековцев.

Репетиция затянулась и, когда мы, наконец, уставшими голосами, прокричали – «Всем! Всем! Спокойной ночи!!» больше всего хотелось этого самим себе.

Все улеглись и многие, устав за день, быстро заснули. От обилия впечатлений в голове был какой-то сумбур. Быстро стемнело. Всё небо было усыпано крупными южными звёздами. Море погрузилось в кромешную тьму. Иногда мрак прорезал ослепительный луч прожектора. Луч обшаривал горизонт от края до края и гас, оставляя в глазах мелькающие светлые зайчики. Эти лучи прожектора никогда не давали забыть, что море это граница нашего государства и её надёжно охраняют. Ночью в тишине громко звучали цикады и ещё какие-то сверчки и кузнечики.

Из-под кровати послышался шорох. Я, осторожно не шевелясь, скосил глаза и в отсвете прожектора увидел ёжика. Он по-хозяйски проследовал под всеми кроватями вдоль тумбочек. Останавливаясь около каждой из них, он обнюхивал, привстав на задние лапы.

Чувствовалось что он здесь хозяин, который проверяет всё ли в порядке.

В «Морском» лагере находился причал, где содержался небольшой Артековский флот. Он состоял из нескольких больших морских шлюпок. Время от времени на этих шлюпках катали по морю пионеров.

Вожатый обрадовал нас извещением о том, что наш отряд скоро поплывёт на экскурсию к Адаларам. Как только будет приемлемая погода за нами придут шлюпки, но когда точно это произойдёт, никто точно сказать не может. Остаётся только ждать.

Ждать пришлось не долго. Дня через два прямо за завтраком нам было объявлено, что шлюпки пришли и ждут нас на пляже. Завтрак закончился почти мгновенно. Большие спасательные шлюпки стояли, уткнувшись носами в галечник пляжа. Слабый прибой легко покачивал их. Море было почти зеркальным.

Отряд быстро разделился на три группы. Нам объяснили простые правила поведения в шлюпке. Сидеть спокойно на отведённом месте, держась руками за сидение. Не опускать руки за борт. Не вставать. Погрузка прошла без задержек, так как всем хотелось быстрее оказаться в море. В каждой шлюпке были по двое взрослых: матрос-моторист он же рулевой и на носу воспитатель или вожатый. На этих шлюпках были установлены подвесные моторы

Застучали моторы и наш «флот» взял курс на две скалы, торчащие в море напротив Артека. По мере удаления от берега открывалась живописная панорама. Строения у воды становились всё меньше и меньше. Зато горы за лагерем, как бы поднимались и разрастались вширь. Вода за бортом шлюпки, которая у берега была лазурной, постепенно темнела и темнела пока не превратилась в темно-синюю. Адалары, издали казавшиеся небольшими, приблизившись, выросли многократно.

Уже стал слышен шум волн разбивающихся о скалы. Теперь чтобы разглядеть скалистые острова целиком пришлось вертеть шеей и задирать голову. Скалы были не просто большие, они были огромные. Наши шлюпки выглядели на их фоне просто букашками на поверхности воды. Вожатый, который с момента нашего отплытия, перекрикивая шум мотора, начал рассказывать о разных приметных объектах на берегу и в море, как раз закончил излагать старинную крымскую легенду о возникновении Адалар и замолк.

Наш отряд направился в пролив между островами. Скалы грозно нависали над нашими головами. На память пришла легенда об Одиссее, плывущем на «Арго» между Сциллой и Харибдой. В какой-то момент стало немножко жутко. Показалось, что проход становится уже, а скалы сближаются. Впечатление усилилось оттого, что лодки вошли в тень одного из островов. После яркого солнечного света и бликующего моря стало мрачнее и даже прохладнее. Скалы, омываемые морскими волнами, вырастали прямо с большой глубины вертикальными стенами. Море в проливе было неспокойным и если бы нам понадобилось причалить, то найти место безопасной высадки было бы трудно.

Но выход на скалы не входил в наши планы. Наш «флот» обошел вокруг Адалар. В одном месте экскурсовод обратил наше внимание на небольшую площадку на одной из скал. От воды к ней вели вырубленные в граните ступени, а за самой площадкой виднелся грот. Выглядело это всё достаточно живописно. Вожатый пояснил, что до революции в этом гроте был небольшой ресторан и на этой площадке выступал Шаляпин. Думаю что его голос, усиленный отражением от скал, соперничал или даже перекрывал шум морских волн.

Обойдя вторую скалу, мы легли на обратный курс. Приближающийся берег вернул наши мысли к сегодняшнему времени. Поднялся небольшой ветерок, появились волны. Начало качать, некоторые пионеры вспомнили, наверное, дорогу в Артек и довольно быстро «позеленели». Вожатый предложил им сесть прямо на дно шлюпки, где качка чувствуется меньше. Несчастные безропотно выполнили указание, это немного помогло.

Немного погодя мотор заглушили и в полной тишине под носом шлюпки зашуршали камешки пляжа. Путешествие в историю окончилось, горн позвал нас на обед.

Наш пионерский отряд

Начало смены

Письмо домой артековца 50-х годов

Как и все старшие школьники страны, пионеры Артека привлекались к посильному общественно полезному труду. Но, в отличие от труда своих товарищей, этот труд кроме пользы для общества был ещё и приятен самим пионерам. Если, будучи обычным пионером, я собирал металлолом, макулатуру, убирал городские улицы от мусора, а осенью громадные поля от картошки и капусты, то, находясь в Артеке, мне довелось принять участие в сборе урожая винограда.

Склоны гор неподалеку от лагеря были покрыты виноградниками, принадлежащими винодельческому совхозу «Массандра». Для Артековцев это было подшефное хозяйство. Два или три раза за нашу смену мы ходили на эти плантации и по четыре часа занимались полезным и приятным трудом.

Понимая, что это неизбежно, администрация лагеря перед первым выходом не запрещала участникам работ есть виноград. Даже не стращала тем, что он не съедобен или ядовит по причине опыления пестицидами. Плантация была огорожена колючим забором, на котором висели таблички c надписями.Эти надпись должны были по замыслу авторов отпугивать непрошенных гостей.

Нам же всем было разъяснено, что виноград хороший – чуть позднее мы в этом убедились сами. Нас только просили не жадничать, чтобы попросту не объесться. Но какой интерес наедаться тем, что на наших столах было почти ежедневно? Интерес был в другом. Во-первых, это происходило на природе и прямо с лозы. Во-вторых, был очень велик соблазн, попробовать разные сорта, о существовании которых, многие из нас и не подозревали.

Я так вообще ел виноград в Артеке первый раз в жизни. Цветные картинки с фруктами в толстой книге «О вкусной и здоровой пище» я не раз рассматривал. На этих картинках были яблоки, крупная садовая земляника, персики и, конечно же, виноград. Судя по картинкам, виноград был зелёный и чёрный, крупный и мелкий, круглый и удлинённый.

А нам, послевоенным детям, хотелось знать какой он на вкус. Каковы на вкус яблоки, сорванные с соседской яблони, мы знали. Землянику (правда, не такую крупную) собирали сами в лесу. Ну и что - что крупнее? – можно набрать целую горсть лесной земляники и разом затолкать всю её в рот, а потом долго жевать, млея от удовольствия. Может быть, он похож по вкусу на крыжовник, который рос на соседских кустах вдоль щелястого забора? Мы не раз таскали эти крупные ягоды, когда никто не видел.

И вот я вместе со всем нашим отрядом стою на загрузочной площадке огромной плантации винограда. Длинными рядами вправо и влево уходят вдаль ровные стенки переплетенной лозы. Между стенками проходы. По ним предстоит нам двигаться, собирая урожай. Смуглолицая женщина-бригадир обучает нас правилам сбора винограда.

Она подробно объясняет, как отличить зрелую гроздь от незрелой (нет не на вкус, а по виду). Как срывать кисть, не повредив и не уронив её на землю. Как укладывать в корзину и доставлять её на площадку. В каждой из этих несложных операций есть свои тонкости, которые следует соблюдать. Я был удивлён, что нам не выдали, каких-нибудь, хоть маленьких, ножей. Как же мы будем рвать эти крепкие стебли, на которых висят тяжелые кисти? Не грызть же их на самом деле зубами?!

Бригадир каждому из нас терпеливо показывает, как отделяется от ветки гроздь винограда – «Левой рукой аккуратно придерживаем кисть снизу, а тремя пальцами правой руки нащупываем на стебле небольшой суставчик, чуть выше ягод. Затем, большим пальцем надавливаем на него и … щёлк! Стебель в этом месте легко ломается и кисть повисает в руке. Вот видите, как просто. Нож здесь и не к чему».

Мы разобрали приготовленные для нас на площадке корзины и двинулись вдоль виноградных стенок по два человека на каждый проход справа и слева. Поначалу работа не очень спорилась. Много времени отнимало определение спелости ягод перед снятием с ветки. За отсутствием опыта в определении на глаз мы, конечно же, пользовались доступным и не раз проверенным способом - на вкус. Конечно же, пробовали далеко не каждую ягоду, а выбирали самую крупную и привлекательную на вид. Постепенно, по мере насыщения, появилось желание определять не пробуя.

Вместе с этим желанием, начал появляться и опыт. Корзинка за корзинкой стали выстраиваться на сборной площадке полные отборных, налитых виноградных гроздьев. Стало очевидно, что на разных рядах растут отличающиеся сортом лозы. Захотелось попробовать и других по вкусу и виду ягод. Мы стали меняться рядами и, в результате, мне удалось вкусить не только все те что я видел в книге на цветных картинках, но и многие другие. Различия состояли в размере форме цвете и конечно во вкусе.

Когда работа уже заканчивалась, появилась грузовая машина. Мы расположили корзины на специальных полках кузова, поставив их плотно, чтобы не опрокинулись по дороге.

С сознанием выполненной миссии, отряд отправился в лагерь пешим порядком. Хотя, возвратясь в лагерь, мы очень устали, но мысль о предстоящем обеде не особенно воодушевляла нас. У каждого в желудке лежало не по одному килограмму отборного винограда и это притом, что последние пробы мы делали уже по новой технологии - не глотая кожуру. Обед прошел вяло и, впервые, после нашего ухода, на столах остались нетронутыми вазы с виноградом.

Зато «абсолют» был самым абсолютным, тихим часом. Все ударники виноградного фронта спали, как младенцы. Таких сладких дней было два или три. Но первый день запомнился особенно ярко. Да! Виноград это не картошка, не турнепс и не капуста. И бесплатная работа на субботнике по уборке винограда, не воспринималась, как насилие или наказание. Наверное, и поэтому, улыбки на лицах Артековцев появлялись чаще и держались дольше, чем у других ребят страны.

Как пелось в артековской песне:

«..Грусти нет ни о чём

Волейбольным мячом

Скачет радость по нашей земле…»

На смотровой площадке

В любом пионерском отряде для каждого члена коллектива находилось какое-нибудь ответственное поручение. Артек, как образцовое в организационном плане подразделение Всесоюзной пионерской организации, в этом вопросе подавало пример. Наш второй отряд не являлся в этом смысле исключением. Ещё на эвакобазе были избраны (или назначены): председатель совета отряда, звеньевые и члены совета. В нашей Советской тогда стране любая организация начиналась с этого, иначе и быть не могло. В лагере уже перед церемонией открытия назначили флажконосца и барабанщика.

Каждый отряд должен был принимать участие в спортивных состязаниях лагеря и лучших своих представителей выставлять на спартакиаду Артека. Поскольку Артек являлся ещё и санаторным лагерем, то далеко не каждого пионера врач допускал не только к соревнованиям, но и просто к занятиям. Эти отстранённые от активных занятий пионеры не оказывались в стороне от состязаний. В полном соответствии с их статусом они были обязаны «болеть» за свою команду. Отряд выходил на стадион в полном составе. Затем, часть шла на поле, а другая на скамейки для болельщиков. Победа на поле, таким образом, была общей победой.

В санаторном Артеке плавания, как такового, не существовало в принципе. Контакт с морской водой для пионеров существовал только в виде водных процедур, в сочетании с воздушными и солнечными «ваннами». Происходило это так. Исключительно в солнечную тихую погоду объявлялось, нет, не купание, объявлялись пляжные процедуры. Они состояли в следующем. Как всегда строем, отряд выходил на галечный пляж. В другое время, не строем, без сопровождения взрослых, пионерам выходить на пляж, было категорически запрещено, даже не подходя к воде.

На пляже стояли деревянные кровати-лежаки две группы на расстоянии метров пятьдесят друг от друга. Каждая группа состояла из двадцати лежаков по 10 в два ряда. Уже на пляже отряд делился на мальчиков и девочек. Девочки направлялись к дальним лежакам, а мальчики оставались возле ближних. По команде врача (по врачу и воспитателю или вожатому на каждую группу) следовало снять всю одежду и занять место на лежаке, пузом кверху (одежда и полотенце - под голову). Панамка должна закрывать лицо и голову.

Через пятнадцать минут, по песочным часам, следовало перевернуться на живот, но только по команде и все разом. После двух таких смен положения, все поднимались, бежали под навес и некоторое время сидели в тени. Затем наступал момент собственно купания .

По команде вожатого мы выходили к самой воде и выстраивались вдоль неё в шеренгу. Некоторое время стояли в ряд лицом к морю. Производился пересчёт участников купания. Справа в пятидесяти метрах от нас в такой же шеренге стояли девочки. Напротив них неподалеку в море плавала шлюпка спасателя. Врачи давали команду и обе шеренги медленно заходили в воду чуть выше колена (имелось в виду колено самого низкорослого в шеренге). По команде все садились на дно и, начиналась, собственно, водная процедура. Следовало соблюдать тишину, не ложиться, не махать руками, не брызгаться. Надо было просто сидеть и наслаждаться процедурой. Это было не развлечение, а лечебный процесс.

Вода была тёплая прозрачная и солёная. Слабый прибой мерно колыхал наши тела, стремясь опрокинуть на спину. Ложиться было нельзя, иначе вообще лишат «купаний» и приходилось держаться руками за шевелящийся под нами галечник. Пять-семь минут отведённых на это мероприятие кончались удивительно быстро. Свисток! И мы опять занимали место на лежаках, предварительно обтерпевшись полотенцем. Снова на спине, на животе и под тент одеваться.

Покидали пляж строем после переклички. Обычно в это время уже играл горн на обед.

Водные процедуры проводились только в утренние часы. Иногда, если море чуть-чуть волновалось или температура воды на градус ниже, было все то же, кроме вхождения в воду.

На территории лагеря «Морской»

Наш Артековский поход заключался в подьёме на Аю-Даг. Его можно было назвать тренировочным и отнести точнее к экскурсиям, но он был назван походом, наверное, для тех ребят, которые отправлялись на это впервые.

Сразу после завтрака нам выдали походные принадлежности и в сопровождении вожатых мы пошли на поляну,которая находилась примерно в километре севернее лагеря

Эта поляна у местных жителей называлась - поляна «Пяти кедров». Отсюда мы, легко снаряженные, ведомые физруком и вожатым, отправились по натоптанной тропе ведущей на Аю-Даг. Сначала дорога была довольно ровной без резких подъемов и спусков.

Вокруг нас обступал лес, он был смешанный: дубы, грабы, изредка кипарисы и кусты туи. Мы сверяли свой путь с картой по компасу. По мере приближения к склону горы, лес становился реже и, через просветы между деревьями, стала проглядывать окружающая обстановка. Мы вышли на большую поляну на бугре. Физрук сказал – «Это поляна «Пяти сосен». С неё начинается подъём на Аюдаг. Запомните это место».

Издали, из нашего лагеря гора не казалась такой высокой и крутой, но вблизи всё оказалось иначе. Северные склоны горы, местами, поросшие лесом, а местами скалистые с большими осыпями, были довольно крутые. На некоторых участках нам приходилось идти гуськом друг за другом, ступая по узкой каменистой тропочке. Справа был крутой, осыпанный камнями, склон, а слева, почти обрыв уходящий далеко вниз.

На всякий случай, перед таким участком разматывалась длинная толстая веревка, концы которой держали взрослые, а мы шли, держась рукой, как за перила. Физрук объяснил, что тем, кому не по себе, надо смотреть только вперёд и под ноги. Но обрыв так и притягивал взгляд. Признаюсь честно, мне иногда было жутковато, но, идя сразу следом за физруком, я старался не подавать вида. С обрыва было хорошо видно море, скалы Адалар, Шаляпинскую скалу и Генуэзскую крепость.

Если бы не крутизна обрыва, можно было полюбоваться пейзажем. Отряд миновал открытый участок и углубился по тропе в лес, растущий на косогоре. Тропа уходила всё выше и выше. Идти становилось тяжело. Чтобы дождаться отстающих пришлось сделать несколько остановок. Уже был почти полдень, когда гора и тропа под нами стала более пологой.

Пройдя ещё немного, мы оказались на почти открытом месте. Здесь росли вековые дубы на довольно большом расстоянии друг от друга. Подойдя к одному из них, самому развесистому и толстому, вожатый объявил – «Вот цель нашего сегодняшнего похода. Место стояния этого дуба, условно, считается высшей точкой горы Аюдаг. Высота этого места над уровнем моря 565 метров. Поздравляю весь ваш отряд с победой. Вы все оказались молодцами. Никто не отстал, никто не ныл.

Спуск вниз под гору прошел гораздо быстрее. Знакомая уже тропа вывела нас на поляну Пяти кедров.Вожатый сказал чтобы мы немного отдохнули после подъема и во время отдыха предложил игру.Мы должны были переодеться в первобытных жителей и в током виде напасть на лагерь и взять в плен всех взрослых находящихся с это время в лагере.Все мальчики и девочки с энтузиазмом взялись раскрашивать друг друга,делать первобытные прически и засовывать веточки в прически и одежду.

Походный чай

Подготовившись во главе с вожатыми мы спустились в горы к заднему двору лагеря и с дикими воплями побежали к центральному входу в здание лагеря. Там на ступеньках стояла группа взрослых в которую входили директор лагеря,его помошники и пионервожатые других отрядов.

Опустившись перед ними на колени мы стали говорить что нам надоело жить в лесу и что мы просим принять нас в лагерь.Директор произнес речь о благах которые ожидают нас в лагере и сказал что принимает нас в лагерь.С радостными воплями мы устроили «Дикие танцы».Директор пригласил нас разделить с ним обед в столовой.В этот день всем было очень весело.

Как оказалось каждый отряд который ходил в поход устраивал похожие спектакли.

Мы вам всем ….

Излишне говорить, что и в этот раз послеобеденный «абсолют» полностью соответствовал своему названию, а некоторых туристов с трудом разбудил даже горн.

На крымский хребет поднимля только первый отряд.Там были ребята старше нас.После похода вечером возле костра они долго делились своими впечатлениями,а мы тихо им завидовали.

В культурную программу артековцев входило ознакомление с интересными историческими достопримечательностями Крыма. Для нас были организованы экскурсии, о которых я до сих пор вспоминаю с удовольствием. Я описываю те впечатления, которые вынес из этих экскурсий как новичок, смотрящий на всё широко раскрытыми глазами

Одна из эскурсий началась с причала кораблей местного сообщения в Гурзуфе. Отряд по традиции строем и с песнями явился на причал. Небольшой беленький теплоход, морского типа с высокими бортами, уже показался из-за мыса Аю-даг. Он неспешно приближался к скалам Адалар, обходя их с моря и держа курс на Генуэзскую крепость. Пока он добирался до нашего причала, у нас была возможность осмотреть скалу крепости с той стороны, которую до этого не видели.

Причал, в виде помоста с перилами на стальных сваях, выходил в бухту, образованную Генуэзской скалой и небольшим скалистым мысом. С причала сквозь прозрачную воду моря было видно дно на глубине никак не меньше пяти метров. На дне можно было разглядеть ракушки и водоросли, покрывающие большие валуны. Кое-где проплывали рыбки. Рядом с причалом купались местные мальчишки. Они, демонстрируя свою отчаянную смелость, ныряли с причала уходили в глубину почти до дна. Им было весело и интересно, в воздухе звучал смех, визг и крики. Как я завидовал их беспечности и свободе. Они явно потешались над нами такими дисциплинированными и организованными.

Да, у них не было такой красивой формы, они не пели артековских песен и не ходили строем под барабан и звуки горна. Их не кормили всякими вкусностями каждый день по четыре раза. Много чего у них не было. Но, зато, они были вольны, делать что хочется: купаться - так до посинения, нырять - так хоть со всей скалы, если хватит храбрости. Они могли ловить рыбу, крабов и доставать со дна красивые ракушки. У берега были причалены лодки и наверное, кто-нибудь из этих мальчишек, уже бывал с отцом в море и выходил на неприступные скалы Адалар.

Подошел корабль. Он принял нас на борт и покачиваясь отчалил, оставляя за кормой белую пенистую струю. Под носом корабля зашумел бурун и он, наращивая ход, устремился прочь от берега. Скала, от которой мы отошли, быстро уменьшалась в размерах. Над берегом стали зрительно подниматься и расти горы, а домики на берегу превратились в, еле различимые на фоне растительности, белые пятнышки.

Морская зыбь, не ощутимая у берега, мерно поднимала и опускала наше судёнышко. Началась бортовая и килевая качка. Некоторые из наших пионеров быстро вспомнили все симптомы морской болезни Вожатый позвав ребят, стал рассказывать о том, что мы видим, отвлекая тем самым от приступов тошноты.

«Вот на этом береговом выступе расположен Никитский ботанический сад. Мы сегодня его посетим. Рядом с ним находится главная усадьба винодельческого совхоза Массандра, для которой мы с вами собирали виноград. Дальше по берегу расположен главный город южного берега Крыма – Ялта. Над ней, вон там, возвышаются зубцы горы Ай-Петри. А посмотрите, как хорошо видно отсюда вершину Роман-Кош, на которой мы недавно побывали. Если идти дальше этим курсом часов пять, а потом свернуть на север, то, обогнув Крым, мы приплывём в Севастополь – главную военно-морскую базу Черноморского флота».

Я слушал вожатого и смотрел на берег, на море, на уходящий вдаль пенный бурун за кормой катера и начинающий подёргиваться туманной дымкой силуэт Аюдага позади. Нос кораблика то поднимался вверх, то стремительно опускался вниз, разбрасывая в стороны искрящиеся на солнце брызги расходящихся волн. Вода за бортом была чистая и тёмная. Впервые, я оказался в настоящем море, так далеко от берега. Если отвлечься от окружающей обстановки и смотреть только на воду можно было представить себя отважным морским бродягой идущим к неведомым островам и новым землям.

Прошло почти два часа и катер, сбавив ход, начал разворачиваться к берегу. До моего слуха опять донёсся голос вожатого.

«Вот этот одинокий красивый замок на обрывистой скале называется «Ласточкино гнездо», а впереди по курсу находится курортный посёлок Алупка. Мы же причалим немного раньше, к посёлку Мисхор и оттуда начнём нашу экскурсию по памятным и историческим местам южного берега Крыма. В Мисхоре нас ждёт автобус. На нём мы после экскурсии вернёмся в Артек».

Действительно на причале нас встретила миловидная женщина. Хотя после качки на море многие ещё пошатывались и выглядели неважно, но во имя чести Артека, мы быстро построились в колонну и прокричали вслед уходящему кораблику – «Всем! Всем! Большое спасибо!».

В автобусе, который нас ожидал на площадке, был приготовлен лёгкий второй завтрак в виде двух пирожков и какао. После морской прогулки это оказалось весьма кстати, правда, не для всех. Кое-кто вяло жевал, так сказать «за компанию», а некоторые просто не могли смотреть на пищу. Ну что же - другим больше досталось. Пока мы жевали, женщина экскурсовод изложила вкратце план будущей экскурсии.

Нам предстояло посетить: «Ласточкино гнездо», Ливадийский дворец и Никитский ботанический сад. Так по плану всё и происходило.

Группа артековцев на эскурсии в Ласточкином гнезде

Замок «Ласточкино гнездо» мне очень понравился ещё снизу, когда мы проплывали мимо. Стоящий на крутой обрывистой скале над самым морем он смотрелся, как драгоценность, в оправе из суровых скал, на фоне голубого неба. Вблизи же стали видны увечья, нанесённые ему неумолимым временем. Из-за опасности обрушения, нам не разрешили даже подойти к замку поближе. Дорогу перегораживала цепочка с табличкой – «Объект на реставрации Проход воспрещён!». Мы выслушали рассказ экскурсовода стоя на тропе ведущей между скал к задней стороне замка.

Группа артековцев на эскурсии в Ливадии

По красивой горной дороге мимо курортного посёлка Ореанда мы переехали в Ливадию. Здесь нам рассказали о том, как в годы войны, в Ливадийском дворце состоялась историческая встреча глав Великих Держав: Сталина, Рузвельта и Черчилля.

Нам даже показали тот зал, где состоялась эта встреча. Не знаю, как тогда в войну, но в момент нашего посещения дворец выглядел великолепно и достойно для такого события. Интересно, что для некоторых из наших пионеров до этого дня о самом факте этой встречи было неизвестно. А некоторым просто скучно было слушать. Они больше интересовались декоративными элементами залов и самого здания. Это я к вопросу о сплошных отличниках населяющих Артек.

Затем мы снова сели на автобус и поехали дальше.

Автобус с нашим отрядом без остановки миновал городские улицы Ялты. То, что удалось увидеть в окно, мне понравилось. Городок довольно симпатичный и наполнен большим количеством отдыхающих в ярких летних одеждах

И вот, наконец, мы прибыли в Никитский ботанический сад. То что я увидел в ботаническом саду на природе под открытым небом и в естественном ландшафте произвело на меня неизгладимое впечатление. Мы долго бродили по аллеям и слушали местного экскурсовода. Это была работница дендрария – учёный-ботаник.

И неважно, был ли это какой то особенный кактус на кактусовой клумбе-горке, раскидистый ливанский кедр или американская секвойя, банановая или финиковая пальма, благородный лавр или стыдливая мимоза, в её комментариях всегда сквозила любовь к этому растению, как к родному. За сорок минут экскурсии я узнал о южных растениях много больше, чем за всю свою последующую жизнь. Очень важно, когда о предмете рассказывает специалист, влюблённый в своё дело.

Группа артековцев в Никитском ботаническом саду

Оказывается, что магнолия это не цветок на клумбе, а большое дерево с большими цветами. Что мимоза, веточки которой, цыгане продают на восьмое марта, вовсе не мимоза, а акация. Цветы настоящей мимозы – большие нежно-розовые шары на тонкой ножке, гораздо красивее, чем желтые шарики акации. Что олеандр, который выращивают в горшках на окне - ядовит и на природе представляет собой большое дерево с пышной кроной. И многое многое другое, мы узнали на этой содержательной и познавательной экскурсии

Уставшие от пешей ходьбы и обилия впечатлений, за эти несколько часов мы с огромным удовольствием прокричали наше традиционное – «Всем! Всем! Большое спасибо!» и уехали в лагерь, где нас ждал запоздалый обед.

Оказалось что до лагеря совсем не далеко. Доехали мы быстро и появились у лагерных ворот с другой стороны, со стороны суши. «Вот и кончилось наше кругосветное путешествие» - сказал вожатый.

На смотровой площадке

Первого сентября в Артеке, как и во всей стране, открылась школа. Началась учёба и все отряды на время занятий превращались в классы. Со школьным зданием нас ознакомили ещё в первый день пребывания в лагере. Вначале нас собрали во дворе и прошел не продолжительный праздник открытия учебного года. Директор школы представила нам преподавателей и мы в их сопровождении разошлись по классам. На этом сходство с обычной школой закончилось.

Дальше всё было по-другому. Отряд по какому-то принципу был разделён на три группы-класса. В каждом классе было не больше 12-15 человек. Учебники и тетради уже лежали на столах и, в соответствии с предстоящим уроком, менялись из шкафа стоящего тут же в классе. Никаких домашних заданий даже не предполагалось. Уходя, мы всё оставляли в шкафу и брали из него на следующий день.

Уроки велись в свободной форме и чаще в виде беседы на тему по программе. За урок каждый должен был показать, что он усвоил изучаемый материал. Письменные предметы подкреплялись работой прямо в классе и проверялись сразу. Отметок не ставили и в случае неправильного результата, например в математике, следовало подробное разъяснение, что и где неверно выполнено. Потом давались похожие задачи для закрепления понимания.

Предметы, при проведении которых требовались опыты и наглядные пособия проводились в отдельных классах-кабинетах. Там было всё необходимое. Обстановка в классе была дружелюбная и я не помню чтобы преподаватель повышал голос требуя порядка. Дисциплина подразумевалась и соблюдалась неукоснительно или, как теперь говорят - «по определению». Большинство учащихся были отличниками или просто воспитанными детьми, а потому у преподавателя проблем с поддержанием дисциплины в классе просто не возникало. Да и зачем нарушать дисциплину, если на уроке так интересно?

Все внимательно и заинтересованно слушали учителя и задавали довольно умные и разнообразные вопросы. Ответы учителей были подробными и развёрнутыми, а потому не оставляли непонятых моментов. Судя по манере проведения уроков, учителя были не простые, а специально подобранные и очень опытные. В их поведении и методике проведения занятий чувствовались спокойствие и уверенность. Не было той задёрганности и нервозности учителей, которой я насмотрелся во многих школах страны, где мне довелось учиться.

Конечно, чувствовалось, что за плечами учеников самые различные школы из разных городов страны. Мало того, из разных республик, а это накладывало свой специфический отпечаток (как с нашими друзьями по отряду – литовцами). Занятия продолжались до обеденного горна. Дальше всё шло по лагерному режиму: обед «абсолют» и занятия другими пионерскими делами.

Четыре урока в день были не утомительны и приносили больше пользы, чем шесть в других школах. Подкупала дружелюбная атмосфера учебного процесса. У учителей не было потребности выплёскивать на учеников свои бытовые и семейные проблемы. Да и проблем-то, скорее всего не было. Жильё, питание, устройство детей, здоровье и многое другое решалось администрацией лагеря. Чаще всего мы видели своих учителей с открытой улыбкой на лице. Если это лицо принимало серьёзное и даже строгое выражение, то это сопутствовало изложению наиболее важного материала.

В коридоре школы, куда мы выходили на перемену, на стене висела большая карта нашей Родины, на которой маленькими флажками были помечены города, из которых приехали отдыхающие с нами ребята. Флажков было довольно много и каждый, смотрящий на эту карту, первым делом искал свой флажок. Глядя на него многие, в том числе и я, испытывали нечто вроде ностальгии, оценивая расстояние от Крыма до родных мест.

Как ни хорошо было в этом чудесном месте, но уже временами хотелось домой. Домой тянуло хотя бы для того, чтобы рассказать друзьям об Артеке ведь они, скорее всего, никогда тут не побывают. Детство быстро проходит, а посторонних взрослых на территорию лагеря не пускали ни под каким видом.

В одном из лагерей «Артека»

За неделю до окончания смены в нашем лагере состоялась эскурсия в Севастополь.Причем туда нас должны были везти на автобусах,а обратную дорогу мы должны были проплыть на баркасах.

Рано утром автобусы уже стояли на площадке возле входа в лагерь.Заспаные и зевающие мы быстро оделись,позавтракали и сели в автобусы.Ехали вдоль крымского побережья по старой крымской дороге.С левой стороны дороги были горы и все смотрели на море и побережье картины которых открывались в окнах автобуса с правой стороны. Далеко внигу промелькнул замок Ласточкиного гнезда где мы побывали за неделю до этого.

Постепенно дорога повернула в сторону от моря,и через некоторое время появились окраины Севастополя.

Нас привезли на Сапун гору чтобы рассказать об обороне Севастополя во Время Великой Отечественной войны.

Посещение диарамы «Штурм Сапун горы» и осмотр военной техники стоящей рядом произвело очень большое впечатление.

Но это было только начало.

Автобусы повезли нас в панораму «Оборона Севастополя» где мы были тоже продолжительное время.Жаль только что не све успели рассмотреть.

Наступило время обеда и нас повезли на Графскую пристань.В ресторане с террасы тоторого открывался вид на бухну нам раздали сухой паек захваченный из лагеря и мы пообедали.

Затем нам разрешили спуститься на галечный пляж и пройтись по нему вдоль берега.

Неподалеку от пляжа в море стоял Памятник погибшим кораблям. Я нагнулся и подобрал небольшой камень с закругленными краями. Долгие годы он лежал дома в столе и беря его в руки я вспоминал то недолгое время проведенное в Севастополе.

Затем нас повели на пристань,возле которой стояли четыре больших баркаса,распределили по баркасам,рассказали как себя вести во время морского путешествия и баркасы вышли в море.Погода была солнечная,море спокойное ибыло очень здорово так плыть…Интересно что за все это путешествие никого не укачало.

Баркасы шли под мотором,мы пели песни и всем было очень весело.Так постепенно доплыли до Ласточкиного гнезда. Утром когда ехали в Севастополь его было видно вдали внизу,а сейчас мы проплывали у подножья калы на котором стоит замок.

Все было нормально и мы поплыли дальше.Наконец вдали показался Аю Даг ,Артек во всей его красоте и пристань.Баркасы не спеша подощли к пристани,пришвартовались и мы уставшие но довольные выгрузились из баркасов.

Первое время после выгрузки у меня было чувство что земля под ногами качается,но постепенно это чевсиво прошло.Вожатый построил отряд и все с песней пошли по дороге в лагерь.

Так закончился еще один день в лагере.Нам оставалось еще несколько дней провести в этом сказочном месте,чтобы потом разъехавшись по домам вспоминать это время проведенное в «Артеке».

В одном из лагерей «Артека»

Всё хорошее на свете, увы, имеет свой конец. Подошло к завершению и моё пребывание в Артеке.

В лагере судьба подарила мне еще одну неожиданную радость Собственно преподнёс его я себе его сам, родившись 6 сентября 1949 года

День рождения в Артеке был обставлен, так, что я его запомнил на всю жизнь. Уже проснувшись, я обнаружил на тумбочке около кровати букетик осенних крымских цветов и ворох записок с поздравлениями от всех членов отряда. Записки были простые со стандартным набором пожеланий и некоторые с рисунками на темы артековской жизни. Но от них веяло таким теплом, что я был весьма тронут. Форма моя была выглажена и аккуратно сложена на табуретке. Поверх формы лежала панамка.

На утренней линейке перед подъемом флага было объявлено, что у меня сегодня День Рождения. Старшая пионервожатая пожелала мне от имени персонала и пионеров здоровья и успехов, а ребята громко хором прокричали «ПО-ЗДРАВ-ЛЯ-ЕМ!!!». В этот день мне было предоставлено почётное право, поднять на мачте Артековский флаг. Я, робея, вышел к мачте и под звуки отрядных фанфар медленно, как и положено, поднял на мачту священное для артековца полотнищеЭто был большой и самый дорогой подарок ко дню рождения.

Во время полдника в зал столовой был внесён большой торт-пирог и я, лично разрезав его, оделил всех присутствующих. Торт всем понравился и, отведав его, ребята ещё раз прокричали «ПО-ЗДРАВ-ЛЯ-ЕМ!!!» и ещё «Большое пионерское СПА-СИ-БО!!!». Мне даже стало как-то неловко, ведь к изготовлению этого чуда я не имел никакого отношения. Скорее мне надо было кричать «СПАСИБО!» нашим замечательным поварам и моим друзьям, которые так близко восприняли мой, в общем-то, личный праздник.

В течение всего этого дня я чувствовал себя в буквальном смысле слова именинником.

Фонтан «Ночь»

Крымская осень вступала в свои права. Начались сильные ветра, а вместе с ними довольно большие волны. Волны временами докатывались до того места, где ещё совсем недавно стояли лежаки для пляжных процедур. Сами процедуры уже были отменены. О них никто не вспоминал, так как заметно похолодало

Несмотря на то, что дни стояли по-прежнему солнечные и сухие, но по ночам температура опускалась до 12-15°С. Всем нам были выданы комплекты тёплой одежды: брюки (наподобие тренировочных) и курточки. От старой формы осталась: панамка, белая рубашка и красный галстук.

Прошло ещё несколько дней и лагерная смена в Артеке завершилась.

Праздник закрытия смены по своему оформлению и пышности превзошел все мои ожидания. Вечером этого дня, к которому готовились загодя все отряды трёх лагерей, состоялась общая всеартековская торжественная линейка.

Она проводилась на главной костровой площади лагеря номер один. Посредине большого поля окаймленного высокими трибунами был сложен огромный костёр в виде конуса с основанием около шести метров и такой же высоты. На специальной трибуне присутствовало всё руководство лагерей и много приглашенных важных гостей. Сначала состоялся общий марш-парад отрядов со всех лагерей. Главный директор АРТЕКА принял рапорты старших пионервожатых и похвалил за работу, проведённую в лагерях за смену. Затем он, обращаясь ко всем пионерам, поздравил с окончанием смены и пожелал нам успехов в нашей дальнейшей жизни.

После этого на костровой площади как на огромной сцене состоялся большой концерт силами самодеятельности лагерей. Концерт затянулся до темноты. Зрители тепло, бурно приветствовали и благодарили выступающих. Это был праздник молодых талантов со всей страны. Многие выступали в своих национальных одеждах. Обстановка была очень красочная и радостная. Пожалуй, это был единственный день, когда все лагеря слились в единое целое.

Когда концерт завершился, в ночное чёрное южное небо взвились ракеты фейерверка. Праздник цветного огня был поистине сказочно красив. Здесь присутствовали все известные в то время чудеса пиротехники. За этим красочным зрелищем чувствовалась талантливая рука режиссёра и умелые руки технических исполнителей. Я не берусь описать словами, что происходило в небе Артека и на костровой площади.

Фейерверк продолжался, наверное, минут тридцать – сорок на время это пролетело, как одно мгновение так все были увлечены зрелищем. Когда потухли последние всполохи огней и лёгкий ветерок отогнал в море дым ракет, прожектор высветил на мачте флаг Артека. Под звуки оркестра, флаг медленно пополз вниз по мачте. На трибунах все встали и подняли руки в пионерском салюте. Наступила минута прощания с лагерем, ставшим за эти полтора месяца родным домом.

Стих оркестр и на поле вспыхнул ярким пламенем прощальный артековский костёр. С трибун зазвучала давно разученная во всех отрядах песня:

Момент отъезда недалёк

Прощаться нам пора

Возьму на память уголёк

Священного костра….

Закончилась эта песня, началась другая, третья… Все песни, которые мы разучивали на многочисленных спевках, теперь звучали в исполнении общего сводного артековского хора.

Когда догорел костёр и утихли песни, автобусы развезли уставших пионеров по своим лагерям.Возбуждённые увиденным, мы ещё долго не могли уснуть.

На следующий день линейка уже проходила в строго деловой обстановке и без подъема флага. Каждому была выдана так называемая «Памятка Артековца» в которой были изложены основные принципы и правила, следуя которым, никогда не уронишь чести лагеря и добьёшься успехов в дальнейшей жизни. Нечто вроде десяти заповедей. И ещё каждый получил зачётную книжку по освоенным в лагере пионерским дисциплинам и навыкам:

- пионерская история

- пионерские традиции

- история Артека

- подача сигналов горном

- игра на барабане

- проведение сборов и пионерских костров

- проведение линеек

- и многое другое

Напротив каждой строки была выставлена оценка и не у всех одинаковая. Нам был объявлен порядок выезда и мы разошлись по отрядам прощаться. При расставании девочки всплакнули. Все обменивались адресами и обещали помнить друг друга и по возможности встречаться.

Нас развели по автобусам,автобусы тронулись и поехали к выезду из лагеря.В последний раз мы увидели берег Черного моря и Артек с высоты.Обратная дорога в Симферополь и посадка на поезд ничем новым не запомнилась.Запомнилась грусть что сказочное время закончилось и мы возвращаемя домой.

На станции в Хмельницком нас встретили родители и мы распрощались с новыми друзьями. А 1 октября 1963 года я пошел в другую школу.… Артек,как светлое прошлое всех детей мира, остался со мной навсегда …

P.S. Каюсь, отдельные фрагменты текста взяты из книги «Неизвестный Артек» Константина Чекмарева который был в Артеке в 1957 году. Видно мы с ним «Родственные натуры» настолько эта книжка выразила мои восторженные воспоминания об Артеке.

В дальнейшем обязуюсь в своих воспоминаниях использовать только свои собственные слова и мысли….. С уважением  Леонид   Западенко

Март 2012 года гор.Хмельницкий

Подпишись.